Интервью генерального директора компании «Штрубе Рус» Пеера Ефтимова.
— Россия всё глубже входит в конфронтацию за Западом. Мы не будем обсуждать причины этого, но вы как бизнесмен, к тому же представитель западного бизнеса в России, ощущаете на себе эту конфронтацию?
— Конечно. Смотрите. Союз немецкой экономики, в котором мы тоже состоим, существует в России с начала 1990-х годов. Тогда в этом союзе было 40 немецких компаний, которые работали в России. Сегодня этих компаний более двух тысяч трёхсот. Практически это вся промышленность Германии. Все, кто что-то производит в Германии, открыли в России или филиал, или совместное предприятие, или joint venture (форма предпринимательства на основе краткосрочного объединения лиц для реализации конкретного проекта. – Ред.). Зубная паста, колготки, машины, семена, селекция – всё здесь, в России! И все они оказались заложниками политических процессов. При этом никто из политиков – ни российских, ни немецких, ни американских – толком не объяснил: санкции накладываются потому что… Есть какие-то фрагменты: мы сделали то-то, потому что обидели того-то, потому что не знаю чего. Но мы – серьёзные люди, мы зарабатываем наши деньги сами, мы не ждём дотаций и других денег со стороны, которые надо как-то освоить. Мы кропотливо, шаг за шагом делаем бизнес. И мы не можем понять, как мы дальше будем работать в России.
Как мы себя ощущаем? Представьте себе: у вас есть банк, где вы обслуживаетесь. Мы уже много лет обслуживаемся в одном банке, в своё время он был первым иностранным банком, пришедшем в Россию. Он давно уже работает под российской юрисдикцией. И вот в этом году в связи с расширением нашего производства я обращаюсь в этот банк: нам нужна небольшая сумма на строительство складов, ангаров и так далее. Мне отвечают: да, конечно, с удовольствием. На следующий день другой ответ: а нельзя. Подождите, как так? Я двадцать лет ваш клиент, а сейчас – нельзя? Оказывается, есть распоряжение, что иностранным инвесторам нельзя выдавать кредит. Поскольку российские банки не могут брать кредит на Западе, то в России банки не кредитуют иностранных инвесторов. Всё связалось в один большой узел.
Если бы я брал деньги на машину… Нет! Я же инвестор! Нам же правительство России говорит: господа инвесторы, пожалуйста, приезжайте, открывайте производство, приносите свои ноу-хау. Вот мы и приехали, принесли. Если раньше мы 100 процентов продаваемой здесь продукции импортировали в Россию, то сейчас мы открыли здесь производство – поставили семенной завод. Теперь нам нужны ангары, чтоб хранить готовую продукцию. И нам говорят: денег не дадим, делайте что хотите.
Нельзя сказать, что во всём этом виновата какая-то одна сторона, но страдаем мы все здесь вместе.
— А где у вас земля?
— В Панинском районе Воронежской области. Чернозём, лучше не бывает. И получаем прекрасный результат, я даже в удобрения не вкладывался. А у государственной комиссии такой результат не получается. Почему? Используются уже устаревшие технологии. Но за эти технологии выплачиваются реальные деньги. И в ситуации со всеми санкциями и антисанкциями данный факт ещё лучше видно.
Многие ваши действия способствуют тому, чтобы здесь, в России, открывались новые производства. Я – только «за». Но надо поддерживать те компании, которые действительно приходят сюда (из-за границы), вкладывают в производство деньги, которые двигают вперёд российскую экономику. Но я вижу, особенно на среднем и нижнем административном уровне, процесс торможения. Телевизор уже просто смотреть невозможно. Не только российские передачи, но и немецкие. Я смотрю и понимаю: один и тот же факт освещается одинаково однобоко, только с разных сторон. Там стакан всегда полупустой, здесь – всегда наполовину полный. Всё дошло до какого-то примитивизма. И этот примитивизм отражается и на бизнесе.
Когда я пришёл работать в Россию в 1995 году, урожайность сахарной свёклы здесь в среднем была 20 тонн с гектара. Страна себя обеспечивала сахаром только на 30 процентов, остальное покрывали импортом сахара-сырца. На сегодняшний день в России – перепроизводство сахара. За 20 лет – это колоссальный шаг вперёд. Как он стал возможен? Главная роль – у государства, которое защитило рынок и обратилось с призывом к бизнесу: хватит сидеть на печке! Хотите заработать – берите заводы, берите землю, работайте. Так и развилась в России аграрная сфера, и оказалась довольно прибыльной при правильном подходе к вопросу. Сегодня урожайность сахарной свёклы в России – 40-45 тонн с гектара.
— А в Европе сколько?
— В северной Германии – 40. Во Франции на поливе – до ста. Но и в Краснодарском крае или в Ставрополье на поливе – тоже 100. Посеяли хорошие семена, солнце есть, удобрения дали, свёкла выросла, свеклоуборочный комбайн за полмиллиона евро её собрал, и вот вам урожай, как во Франции. И теперь Россия активно экспортирует сахар. Нужен только порядок. Ordnung! Просто порядок. Все устали от политиканства.
Как мы себя ощущаем? Я хочу расшириться, приобрести землю, потому что мы занимаемся размножением семян. Всё – проблема. Всё вдруг стало проблематичным. До 2010 года всё шло нормально, сейчас – нет. Этому можно дать, а этому – нет, даже за деньги. Вот так мы себя и чувствуем.
— Российские власти провозгласили курс на импортозамещение. Сахарная свёкла – одно из самых проблемных мест. Если с отечественными семенами, скажем, зерновых у нас всё нормально, то основная часть семян сахарной свёклы – импорт. Как вы думаете, возможно ли в России в обозримый срок – за несколько лет – создать своё семеноводство вообще и по сахарной свёкле в частности?
— С семеноводством всё проще. Более серьёзный вопрос – селекция, создание гибридов. Для создания одного успешного гибрида нужно около четырёх миллионов евро. У вас будут тысячи и тысячи опытов, и вам понадобится минимум пять лет. Между прочим, в семидесятые годы прошлого века советские гибриды, особенно украинские, были абсолютно конкурентоспособны по сравнению с немецкими, шведскими, датскими. Но как только в России прекратилось финансирование селекции – процесс остановился. Он ещё несколько лет шёл по накатанной – и всё. По пшенице, слава богу, ещё остались в России селекционеры. Но и там проблемы. Вот Немчиновка – один из лучших в России селекционных институтов по пшенице. Но половину сельхозугодий у Немчиновки уже отняли и застроили. Потому что никому ничего не надо, кроме быстрых денег. Но какая перспектива с государственной точки зрения?
Россия пользуется импортными семенами сахарной свёклы уже не первое десятилетие. А посевные площади под сахарной свёклой в России – самые большие в мире. В США – 400 тысяч гектаров, в Европе – полмиллиона, в России – миллион сто тысяч гектаров. Нигде больше такой площади нет. И это хорошо для России. Вы не можете производить здесь кофе и бананы – климат не позволяет. Но сахарную свёклу – можно. Почему турки сеют свою сахарную свеклу, когда они могут купить сахар в два раза дешевле в Бразилии? Потому что они должны обеспечить работой отдалённые горные регионы, чтобы население не спустилось с гор в Анкару и Стамбул. Там такая политика: не надо давать людям деньги, нужно дать им возможность заработать. А за сахарной свёклой потянется и пшеница, и кукуруза, и корова появится, а там и молоко, и сыр.
Вот и в России нужна серьёзная программа развития селекции, и чтобы выделенные деньги не растащили… извиняюсь — не освоили просто так. Не можете сами – пригласите кого-то из-за рубежа. Мы не против, но нас никто не приглашает. Не нравимся мы – пригласите других. Ничего страшного или сверхъестественного в этом нет. И первый шаг – размножение импортных семян на месте. Второй шаг – создание одного, но хорошего селекционного центра. Спросите у себя: вам нужны семена свёклы? Нужны. Будете её экспортировать? Почему бы нет. Создали центр, вложили в него деньги, пригласили молодых учёных. Дальше нужна нормальная техника. В 1950-60-е годы японцы у американцев скупили все патенты на сельхозтехнику. Все смеялись над японцами, но они начали производить машины по этим патентам, а дальше начали разрабатывать свои, и сегодня японцев не догнать. И китайцы уже всех обгоняют. А вначале – копировали, копировали, свои у них были только шлёпанцы. То есть всё можно сделать, это абсолютно реально.
— А нужно ли России создавать свои гибриды сахарной свёклы? Или проще покупать? Вопрос к вам как к эксперту, а не как к бизнесмену.
— По большому счёту, я – сторонник глобализации. В каждом конкретном месте на нашей планете нужно делать только то, что экономически эффективно. Выгодно – производите сами. Выгоднее покупать – покупайте. Границы, торговые барьеры никому не нужны. Ещё генерал де Голль говорил: Европа должна быть от Лиссабона до Владивостока (на самом деле президент Франции генерал Шарль де Голль в 1959 году в Страсбурге говорил о Европе «от Атлантики до Урала». – Ред.). И это правильно. Почему нет? Если будет выгодно, то в России можно создавать и сорта кофе. Но в России сейчас акценты сдвинуты с экономической целесообразности на политическую необходимость. Нужно обязательно обеспечить продовольственную безопасность, потому что завтра можно попасть под санкции. Всё нужно производить самим. У такого подхода есть свои причины, но экономически он не оптимален. Экономике нужна свободная конкуренция, тогда на рынке появятся лучшие продукты, и они потянут за собой остальных производителей, заставят их лучше работать, или им придётся уйти с рынка. И тогда в России появился бы свой селекционные центр – кто-нибудь вложил бы свои деньги в реальное выгодное дело. Я просто удивляюсь, почему это не сделано до сих пор. Вся сахарная промышленность в России – это пять больших компаний. Они что, не могут объединиться и сделать один селекционный центр? Но каждая из этих компаний пытается что-то сделать самостоятельно, и ничего не получается. И не может получиться, если каждый будет у себя делать что-то по чуть-чуть. А ведь отставание России в селекции от ведущих мировых центров уже огромное. Но перспективы у России есть, есть и возможности. Особенно по сахарной свёкле. Эта культура перспективна не только в связи с сахаром. Из неё можно делать высокопитательные добавки в корма для животноводства. А если копнуть дальше, то из сахарной свёклы и пластмассу можно производить. Рано или поздно так оно и будет. И думать об этом нужно уже сейчас, чтоб потом никого опять не догонять.
— Давайте из будущего вернёмся в настоящее. Крестьяне – очень инерционные люди, им столетиями приходится делать практически одно и то же. А вы в силу своего бизнеса предлагаете им что-то новое. Как на ваш взгляд, российский аграрий восприимчив к новшествам? Можно сравнить его в этом смысле с европейским фермером?
— Понимаете, если сравнивать российское сельское хозяйство с европейским, то в Европе – огороды. Просто огороды, не более того. Если у кого-то там 100 гектаров земли – то это очень большое хозяйство. А здесь на ста гектарах посеять свёклу – просто несерьёзно. Кроме того в России за короткое время произошла очень сильная концентрация бизнеса, его укрупнение. Такого в истории человечества вообще никогда не было. Двадцать лет назад компания только начала заниматься сельским хозяйством, а теперь она засевает 100 тысяч гектаров сахарной свёклы. Это означает, что эта компания должна была в очень короткие сроки всё абсолютно чётко спланировать, у неё должны быть самые передовые средства производства, а семена должны быть лучшими из лучших, что есть в мире. Так что с восприимчивостью к новому у современных российских аграриев проблем нет. Проблема в другом: их техника работает на пределе своих возможностей, они из неё выжимают всё что можно. Если комбайн по инструкции может убрать, условно говоря, 500 гектаров за сезон, то у русских он убирает тысячу гектаров. И многие всё ещё хотят сэкономить. Спрашивают: сколько стоит ваша сеялка? 80 тысяч евро. Нет, таких денег не дадим. Но зато это хорошая сеялка, она вам посеет ровно, и вы потом возьмёте всё выращенное. А если сеялка будет сеять чуть криво, то при уборке комбайн обрежет ваш урожай со всех сторон – вот вам потеря 20 процентов от выращенного. Ещё спрашивают: зачем нам ваши семена, если они стоят в два раза дороже. Да потому что они дадут результат во много раз лучший. Если, конечно, у вас есть соответствующая техника. И многие это уже хорошо понимают. А многие ещё нет.
— Последний вопрос: какая на ваш взгляд, главная проблема российского сельского хозяйства? Что нужно было бы поменять не в большой политике, а в рамках конкретного хозяйства, если бы у его руководителя была бы волшебная палочка?
Справка. Семейное предприятие Strube основано в 1877 году. Основными продуктами компании являются семена сахарной свеклы, подсолнечника и зерновых культур. Головной офис находится в городе Зёллингер (Германия). Семена производятся в Германии, Италии, Франции и Испании. Strube занимает 10% мирового рынка семян сахарной свеклы. В России компания представлена дочерним предприятием — ООО «Штрубе Рус».