Интервью с Юрием Плугатарем.
(* В заголовке использована крылатая фраза английского драматурга Ричарда Шеридана.)
Юрий Владимирович Плугатарь, директор ФГБУН «НБС-ННЦ» с марта 2014 года, зав. отделом дендрологии, цветоводства и ландшафтной архитектуры, чл.-корр. Российской академии наук, доктор сельскохозяйственных наук, член Совета при Президенте Российской Федерации по науке и образованию, заслуженный работник науки и техники Республики Крым, начальник отдела Аппарата Президиума РАН по взаимодействию с научными организациями Крыма и города федерального значения Севастополь
Аналогов в России нет
– Юрий Владимирович, Никитский ботанический сад – Национальный научный центр РАН нередко называют сокращённо: «НБС-ННЦ». Из двух этих аббревиатур какая для Вас наиболее значима?
– Я бы исключил саму постановку вопроса в таком ключе. Никитский ботанический сад – Национальный научный центр РАН – именно так, в единстве, и надо воспринимать нашу деятельность. Любой другой подход будет однобоким. Ведь ботанический сад, при всём его великолепии и разнообразии – лишь лаборатория отдела дендрологии, цветоводства и ландшафтной архитектуры, наблюдающая за растениями. Да, это направление уже давно стало мировым брендом, оно значимое, яркое, впечатляющее, но, конечно, не отражает сути работы нашего старейшего научно-исследовательского учреждения на всём пути его исторического развития. Есть и другая работа, которую уже больше двух агроэкологи, климатологи, почвоведы, селекционеры… Так что недаром Никитский сад иногда называют ещё и колыбелью российской науки о растениях.
– «Через науку – в жизнь!» – этот лозунг для Сада по-прежнему актуален?
– Безусловно. И установив у себя благодаря гранту Российского научного фонда уникальную лабораторию «Биотрон», аналогов которой нет в России, мы смогли приступить к фундаментальным научным исследованиям в области биотехнологии, биоинженерии, физиологии, биохимии, вирусологии и диагностики растений. «Биотрон» призван решать научно-прикладные задачи по размножению наилучших видов и сортов, в том числе – роз. Никитский сад – это ещё и хранитель коллекционного генофонда, биотехнологические исследования проводятся здесь уже более 30 лет. Но в новых условиях наши учёные могут не только размножать самые ценные, наилучшие виды из коллекций Сада, но и оздоравливать их, получая растительный материал на безвирусной основе. Полученные таким образом саженцы гарантированно качественны и устойчивы к климатическим условиям Крыма и юга России. Также наша биотехнологическая лаборатория призвана ни много-ни мало – защищать страну, в том числе, от различных вирусов.
– Знаю, что вы пошли ещё дальше: вслед за «Биотроном» была запущена
лаборатория генно-инженерных исследований. Какая стратегическая цель отведена ей?
– Прежде всего, расшифровка растительного генома, улучшение сортов садовых культур с использованием современных генных технологий. «Биотрон»-«Геномика»-«Фитотрон» – наличие трёх этих составляющих выводит Никитский сад на совершенно иной уровень, подобной научной «цепочки» нет больше нигде в России. В наш век биотехнологий молекулярно-генетические исследования необходимо расширять. И в этом направлении значимый результат возможен лишь при наличии лаборатории полного цикла. Мы хотим найти внутриклеточные механизмы, отвечающие за те или иные процессы в жизни растений. Необходимо понять, как они работают, чтобы научиться управлять ими. Это одна из приоритетных задач всей биологической науки сегодня, и в нашем случае именно селекция станет тем процессом, который управляет миром. Хотим мы этого или нет, но тенденция именно такова, и наша задача – создать крымский генетический центр, оснащённый по последнему слову биологической науки. Мы просто обязаны стать в этом направлении лидером мирового масштаба и обеспечить наших коллег уникальными сортами растений, включая, конечно, и розы.
«Селекция требует почтения к себе…»
– Как раз о селекции и хотелось бы поговорить подробнее. Тем более, что цветок, который мы так любим и называем розой, в большей степени всё же – творение человека, чем природы. Ведь прародитель розы – дикий шиповник, не так ли? Именно из него не менее пяти тысячелетий назад была выведена первая роза, хотя никто не может назвать имени того садовника… Но зато мы знаем имена тех, без кого была бы немыслима селекция крымских роз…
– Селекция роз, действительно, занимает особое место в научной деятельности сотрудников Никитского ботанического сада. И это не удивительно: человек издавна именно с розами связывает всё самое прекрасное. Для одних это – любовь, для других – достаток или богатство. Мода на прекрасное никогда не пройдёт, и потому именно с розами связаны наши основные направления в селекции. Мы хотим, чтобы наши розы были самыми модными, красивыми и востребованными. Да и история обязывает, ведь создание различных коллекций, в том числе, цветочных, начал в 1812 г. первый директор Никитского ботанического сада Христиан Стевен, и сегодня наши коллекции различных цветов – предмет большой гордости Сада. А история нашего розария и вовсе уникальна, ведь селекция садовых роз в Российской Империи впервые началась именно у нас, в Никитском ботаническом саду, вторым директором, бароном Николаем фон Гартвисом. Одно из бесценных достояний Сада – первый отечественный сорт, настоящий шедевр – роза «Графиня Воронцова», которую он вывел в 1828 году и назвал в честь жившей неподалёку придворной красавицы, которой посвящал свои стихи Александр Пушкин. Впрочем, Никитский сад стал не только родоначальником отечественной селекции роз, но и крупнейшим центром селекции этой культуры в России. За минувшие два столетия селекционеры Сада создали около трёхсот цветочно-декоративных культур, которые послужили основой для промышленного цветоводства в Крыму. Так что имена этих талантливых учёных уже вписаны в историю отечественной селекции роз, благодаря им Никитский сад подарил миру многочисленные сорта удивительных цветов. И выпуск этого журнала – это ещё и наша дань памяти большим учёным, обладавшим необыкновенной работоспособностью. Они до фанатизма были преданы своему делу. Стевен, Гартвис, Костецкий, целая эра династии Клименко… Достижения Никитского сада в области селекции садовых роз получили мировое признание, а три сорта – «Климентина», «Коралловый сюрприз» и «Пёстрая фантазия» были удостоены высоких наград на международных конкурсах в Италии и Германии. И вот взята новая вершина: наши учёные уже добились того, что некоторые сорта роз способны цвести с марта до декабря. Вот почему в 2015 году было решено дать старт проекту «Время. События. Люди». Мы полностью воссоздали портретную галерею всех директоров Никитского сада, параллельно начали рассказывать широкой публике и о его выдающихся сотрудниках. Мы хотим, чтобы, прогуливаясь по паркам, наши гости могли увидеть лица тех, кому мы обязаны всей этой красотой. Данный проект – наше признание в любви великолепным учёным, оставившим огромный след в российской науке и передавшим нам из рук в руки прекрасный Сад.
– Давайте попробуем опровергнуть миф о том, что в Крыму достаточно палку в землю воткнуть – и тут же вырастет роскошный куст розы, как бы без всяких усилий…
– Так, наверное, думают северяне, сибиряки и уральцы. Им уже одно наличие такого обилия солнечных дней в году кажется настоящим чудом. На самом же деле южное цветоводство имеет свою специфику в связи со своеобразными почвенно-климатическими условиями Крыма. Мало того, мы говорим об экстремальных условиях для цветочно-декоративных растений во время летнего периода, когда им следует как-то пережить повышенную температуру почвы и воздуха с одновременно пониженной влажностью. Вот почему общей целью селекционных исследований является у нас создание высокодекоративных засухоустойчивых и высокоустойчивых к болезням и вредителям сортов с обильным и очень длительным цветением в условиях Крыма и в регионах со сходными климатическими условиями.
– Удивительно, но уже понемногу забывается то время – 20 лет жизни
Сада ДО Крымской весны, которое некоторые сотрудники называют периодом анабиоза. Они говорят: «Мы не умирали, не давали погибнуть нашим коллекциям, но пользовались тем, что было создано когда-то». При инвентаризации в 2014 году, когда Вы приняли Сад, здесь насчитывалось только 400 сортов роз, а сегодня их уже около тысячи. Всё изменилось кардинально…
– Российская академия наук с первых дней взяла нас под своё крыло. Вхождение Никитского сада в структуру РАН словно открыло новую главу в истории НБС, последние годы являются и для Сада в целом, и для конкретных учёных настоящим прорывом в науке. Появились и невиданные ранее возможности: не проходит и месяца, чтобы наши учёные не ездили в командировки по всему миру, мы выступаем с докладами на самых престижных международных конгрессах и выставках, представляя научные достижения Сада, сами проводим масштабные научные конференции. Сегодня в Никитском ботаническом саду – 180 научных сотрудников, из них 18 докторов наук и 72 кандидата.
…Что же касается коллекций, то они создаются столетиями, их бережно пестуют и хранят, передают из поколения в поколение, теряют и обретают вновь. Вот и коллекция Никитского сада переживала разные времена. И наша сегодняшняя миссия отчасти в том и заключается, чтобы вернуть былое, приумножить и выйти на мировой уровень исследований. И всё же мы и в Россию пришли достойно потому, что нас спас огромный селекционный задел. На сегодня в Никитском ботаническом саду собрано пять цветочных коллекций, имеющих национальное значение: садовых роз, тюльпанов, клематисов, канн и хризантем. Они полностью отражают сортовое и видовое разнообразие упомянутых культур, историю их создания, направленность и результативность современных селекционных исследований. Сегодня у нас создан селекционный фонд цветочно-декоративных культур, насчитывающий более 500 тысяч сеянцев, из которых уже отобрано для дальнейшего изучения 129 перспективных гибридных форм садовой розы. 94 сорта цветочных растений селекции Сада имеют авторские свидетельства, наши 27 сортов цветочных культур с высочайшими декоративными качествами (из них 14 – садовых роз) районированы по Северокавказскому региону, вошли в ассортимент Российской Федерации. И уже четыре года как в Никитском саду проложен новый маршрут – экскурсия по пяти основным площадкам выставочного розария, где представлены 465 лучших сортов роз коллекции НБС-ННЦ, и в их числе – 35 сортов селекции наших учёных.
– Учёные сада – ещё и настоящие патриоты Крыма. Об этом говорят названия, которые они дают своим цветам…
– Очень верное наблюдение. Только среди роз мы встречаем «Херсонес», «Гурзуф», «Феодосийскую красавицу», «Алушту», «Чатыр-Даг», «Огни Ялты», «Ореанду», «Аджимушкай»… Так что на роскошных пёстрых клумбах Сада представлена едва ли не вся география полуострова.
– Никитский сад является также инициатором проекта «Цветущий Крым». Не расскажете о нём?
– Мы призвали к тому, чтобы каждый город и посёлок, каждая улица Крыма и даже дом определили для себя цветок-символ. Первые ласточки появились: Алушта выбрала розу, Ялта канны, Гурзуф предпочёл лаванду, а посёлок Гаспра тюльпан. Нам бы очень хотелось, чтобы проект имел продолжение, ведь тогда каждый населённый пункт Крыма будет иметь своё особое цветочное очарование. Мы способны выполнить любые заказы под озеленение территорий, было бы желание и решимость измениться к лучшему, привнести в мир свою красоту.
Война и мир, ненависть и любовь…
– Интервью с Вами журналисты нередко начинают с возвращения к истокам: 1812 год, сентябрь, пожар в Москве, Бородинская битва… И в эти отчаянные для России дни в Никитском ботаническом саду в Крыму высаживают первые деревья и первые розы… Как Вы объясните этот парадокс?
– Всё-таки история мира – это во многом биографии великих людей. И наш Император Александр I, вероятно, думал о том, что смело смотреть в будущее может лишь государство, развивающее науку. На самом деле всё в жизни переплетается самым удивительным образом: война и мир, ненависть и любовь… Но даже он вряд ли мог предположить в те сентябрьские дни, что уже через полтора года будет вести светские беседы в замке Мальмезон в Париже не с кем-нибудь, а с самой Жозефиной Богарне, первой женой Наполеона Бонапарта.
– Какой неожиданный и интересный поворот! Почему именно там?
– Именно в Мальмезоне расположен один из самых старых садов, существующий по сей день. К 1814 году, когда там побывал наш Император, в саду произрастало 250 сортов роз. Впрочем, последние исследования специалистов доказывают, что коллекция Мальмезона насчитывала более 600 различных сортов роз! А основала всё это великолепие именно Жозефина Богарне. Впрочем, Жозефиной прозвал её Бонапарт, родители звали дочь Розой, и, как видим, домашнее имя этой поразительной женщины оказалось очень символичным.
– Эти факты впечатляют!
– Конечно! Жозефина страстно увлекалась ботаникой, а её розы вдохновили выдающегося бельгийского художника Пьера-Жозефа Редуте на создание целой серии их «портретов». Эти 186 рисунков, вошедших в его знаменитый труд «Розы», и сегодня воспринимаются как подлинный шедевр ботанической иллюстрации…
Именно в Мальмезоне завершились отношения Наполеона и Жозефины, он отдал ей дворец после развода, причиной которого стала её неспособность иметь детей. Кто-то впал бы в отчаяние, но только не Жозефина, которая сотворила здесь настоящий рай. Легенды зачастую молчат о том, что Богарне отнюдь не была обычной восторженной любительницей цветов. Она не просто коллекционировала их, её увлечение основывалось на глубоких знаниях, и Жозефина мечтала создать подобие сельскохозяйственной академии, где разводились бы редкие культуры на радость французам.
Наполеон всегда помнил об этом умиротворённом уголке, где он мог отдохнуть и расслабиться. Удивительно, но ведь именно сюда, к бывшей жене, он приехал после разгрома Ватерлоо и провёл здесь четыре дня, прежде чем отправиться на остров Святой Елены. И уже там, перед самой своей смертью, Наполеон прошептал: «Армия. Франция. Жозефина…». Думаю, и Императору Александру I было крайне любопытно побывать в её имении, ведь слухи о роскошном розарии Мальмезона будили воображение, все мечтали взглянуть на этот волшебный уголок.
– Как же оказался Царь-победитель, разбивший Наполеона, в гостях у его бывшей супруги?
– Он встретился с ней в Мальмезоне весной 1814 года. Одна из их совместных прогулок в саду закончилась для Жозефины воспалением лёгких и смертью. Её розы осиротели… Однако память о розарии жива в именах цветов, названных в её честь – «Лапажери» и «Воспоминания о Мальмезоне». Конечно, мы тоже не могли обойти вниманием эту королеву роз. На одном из наших интродукционных участков у нас растёт роза «Жозефина де Богарне», которая, несомненно, станет украшением нового розария Никитского ботанического сада. Выведена она представителем одного из самых прославленных имён в селекции роз – Жан-Батистом Андре Гийо во Франции, в 1865 году. Вот таким необычным образом в Никитском саду, появившемся благодаря Александру I, отныне прочно займёт своё место его долгожданная прекрасная гостья – Жозефина, пусть и в облике розы.
Сад розы. Мечты нужны, чтобы сбываться…
– Какая романтичная история! Невольно задумаешься о том, что у каждой розы – своя судьба, а, может быть, и характер, как у человека… Вот Ваша кипучая натура, к примеру, никому покоя не даёт! Ещё пару лет назад совершенно невероятной казалась поставленная Вами перед коллективом задача открытия парка Монтедор, который пережил почти 30-летнее забвение и был закрыт для публики. Сегодня этот прекрасный отреставрированный парк стал неотъемлемой частью Южного берега Крыма. Но Вы опять словно доказываете всему свету: мечты нужны для того, чтобы сбываться! Но так ли уж был необходим Никитскому саду новый розарий? Разве и без него не прекрасна коллекция роз Сада? Она – одна из богатейших в России, что же не устраивало Вас? Как пришла идея разработки ещё одной площадки?
– Все знают, какой шикарный был в Никитском саду розарий. Однако тот участок получил другое предназначение, и мы подобрали новый. Когда в НБС на одну из конференций съехались блестящие представители ландшафтной архитектуры из многих стран мира, мы показали им потенциальную будущую площадку под розы, находящуюся в самом центре Сада, граничащую с заповедником «Мыс Мартьян». Все были от неё в восторге: это, действительно, прекрасное место, да и площадь немаленькая – около трёх гектаров. Мы задумали представить розы во всей их красе – шикарно, броско. Решили использовать при этом вертикальное озеленение, чтобы всё заиграло красками, оттенками, запахами. Чтобы этот благоухающий аромат поднимался дальше, к верхним паркам. Мы задумали показать в новом саду всю непростую, полную романтики и тайн, историю селекционных работ по этой культуре в родном Отечестве и в мире. Ещё одна цель – расширить уже имеющийся в коллекции НБС генофонд для дальнейших исследований. В новом экспозиционно-коллекционном розарии будет высажено более 15 тысяч кустов роз из разных садовых групп. По сути, новый розарий – это генетический банк ценных видов, форм и сортов роз для интродукционных и селекционно-генетических исследований по созданию высокодекоративных, обладающих хозяйственно-ценными качествами, устойчивых к заболеваниям отечественных сортов садовых роз для условий юга России.
– Новый розарий свяжет Нижний и Верхний парки в один уникальный комплекс, словно медальон-талисман. На всё это понадобилось немалое время и колоссальный труд… Как всё же удалось осуществить задуманное?
– Я бы добавил: нам понадобились не только время и труд, но и немалые деньги. Сам по себе неровный участок площадью в три гектара в чудесный розарий не превратится, нет у нас ни тыквы, ни феи с волшебной палочкой… Мы ладили террасы, перекрывали плитами водотоки, осуществляли очень серьёзные подготовительные работы. Они были бы невозможны без гранта Российского научного фонда, полученного под создание нового розария. Всё это вдохнуло в Сад новую жизнь, а сами учёные словно обрели второе дыхание, почувствовали силу для настоящих научных прорывов, ставят перед собой самые амбициозные цели. У розоводов, к примеру, одна из них – создать сорта вечнозелёных плетистых роз, да ещё с практически постоянным цветением. А сорта для открытого грунта, цветущие более двухсот дней в году, уже созданы, существуют! Они к тому же ещё и холодостойкие, в условиях субтропиков обходятся без дополнительного укрытия.
– Сразу захотелось в своём небольшом саду посадить такие. А если бы они ещё и ароматными были…
– Именно! Экспозиция «Сад ароматов» займёт в новом розарии особое место. Изучив около двух тысяч сортов, наши учёные отобрали около ста из них с наиболее интенсивным ароматом. Поясню для чего. Дело даже не в том, что розы имеют примерно 24 типа ароматов и могут дразнить нас запахом не только собственно розы, но и фиалки, яблока, подснежника, лимона, груши, апельсина, да ещё и с разнообразными оттенками. Это, конечно, само по себе сказочно, но ещё и целебно! Учёными доказано: чтобы снять сердечные приступы и спазмы, не обязательно закладывать под язык таблетку – достаточно вдыхать определённые ароматы роз. Вот почему розоводы Никитского сада в течение последнего времени активно работали над таким подбором состава розария, чтобы, проведя в нём даже полчаса, посетитель мог избавиться от некоторых своих недугов. Данное направление ещё предстоит изучать, и очень активно: оно актуально и перспективно для крымских санаториев и пансионатов.
– Неужели розы начнут конкурировать своими целебными свойствами, к примеру, с эфиромасличными травами?
– Полезны те и другие. У нас это будут не соперники, а союзники: эфиро-масличные сорта роз по задумке соседствуют с пряными и ароматными травами Крыма. Так что наш розарий – это ещё и экспериментальная площадка для дальнейших исследований физиологами благоприятного и оздоравливающего влияния запахов на человека. Он поистине уникален, ничего подобного нашему будущему Саду розы нет, это воплощение заветной мечты наших цветоводов и ландшафтных дизайнеров, всех других специалистов, которые работают одной командой. Думаю, не за горами то время, когда мы представим здесь около двух тысяч сортов роз и более двадцати тысяч растений.
Аромат жизни – в капле розового масла
– На Ваш взгляд, такое направление, как фиторекреация человека, по-прежнему востребовано?
– Безусловно, хотя этот отдел, на мой взгляд, у нас ещё недостаточно раскручен. А ведь достигнутые результаты по-настоящему восхищают: эфирные масла благотворно влияют на организм, вобрав в себя целебные силы Природы. Не случайно Крым всегда был и есть именно климатический курорт. И барышни века девятнадцатого приезжали сюда не загорать (было не модно) и не купаться (не принято), а просто подышать. А сегодня наши специалисты настолько владеют тонкостями технологии создания различных эфирных масел, что можно, даже не приезжая в Крым, пользоваться ими у себя в Сибири или на Камчатке – и излечиваться. Авиценна считал, что «розовое масло повышает возможности разума и увеличивает скорость мышления». Жил он, как известно, в X-XI вв. н.э., но его заключения актуальны и для стремительного XXI века, и наши исследования это подтверждают.
– А как давно появилась в Саду эфиромасличная роза? И много ли в НБС эфиромасличных растений?
– Мировая флора насчитывает около 2500 растений с высокой концентрацией эфирных масел. В богатейшей коллекции ароматических растений Никитского ботанического сада – около двух третей образцов этих природных сокровищ, завезённых сюда из различных регионов умеренно-тёплого и субтропического климатических поясов. Что касается эфиромасличной розы, то она была интродуцирована в НБС в 1815-1816 гг. Правда, систематическая работа по её селекции началась лишь через сто с лишним лет, в 1923 году. И уже через три года сотрудник Никитского сада Г.К. Гунько вывел сорт «Крымская красная», примечательный зимостойкостью и урожайностью. В своё время он стал основным промышленным сортом для производства розового масла. И не случайно его иногда называют драгоценным: для получения килограмма масла требуется собрать вручную две-три тонны лепестков… Так что в капельке розового масла – весь аромат жизни, вся её красота и здоровье.
– Широко известно, что самое активное производство масличной душистой продукции в Крыму пришлось на советские годы. Её активно закупали на экспорт: во Францию, Италию, Японию. Но за последние двадцать лет промышленные плантации эфиромасличной розы почти исчезли, в том числе – из-за отсутствия элитного посадочного материала. На будущее этой культуры Вы смотрите с пессимизмом или…?
– По натуре я – оптимист. К тому же на Крымском полуострове на самых разных уровнях всё чаще говорят о возрождении эфиромасличного производства, и это не пустые разговоры. Мы должны обеспечить этой ценной продукцией, прежде всего, Россию. И Никитскому саду предстоит внести свой вклад в развитие эфиромасличной отрасли. Наши учёные постоянно ведут целую серию исследований по розам, пытаясь вывести новый здоровый посадочный материал. Работа по созданию безвирусных растений проводилась с сортами селекции НБС: «Фестивальный», «Мичуринка», «Искра», «Лань», «Кооператорка», «Радуга». В результате проведённых исследований мы считаем розу «Фестивальную», культивируемую у нас, наиболее перспективным сортом. Именно этот сорт наши учёные рекомендуют для массового внедрения в растениеводство с целью дальнейшего производства эфирных масел. Кстати, данные исследования также оказались возможны благодаря гранту, полученному нами от РНФ в 2014 году. И мы верим, что массовое производство эфирного масла в Крыму будет налажено, а исследования, проведённые у нас, внесут свой вклад в развитие отечественной экономики. На различных научных форумах мы уже представляли новые технологии по улучшению качества сырья для производства розового масла и продолжаем сотрудничество в этом направлении с ведущими научными организациями самых различных регионов нашей огромной страны.
– Розу недаром называют королевой, её не спутаешь ни с одним другим цветком. Есть у Вас любимая цитата, посвящённая розе?
– Вместо цитаты расскажу, пожалуй, одну притчу…
Старый мудрец шёл по заснеженному полю, когда увидел плачущую пожилую женщину. — Почему вы плачете? — спросил он. — Потому что я думаю о своей жизни, молодости, красоте, которую я видела в зеркале, и о мужчине, которого я любила. Бог жесток, что дал способность помнить. Он знал, что я вспомню весну своей жизни и заплачу. Мудрец стоял на снежном поле и пристально смотрел в одну точку, и думал. Неожиданно женщина перестала плакать: — Что вы видите там? — спросила она. — Поле роз, — ответил мудрец. — Бог был великодушен ко мне, когда он дал мне способность помнить. Он знал, что зимой я всегда смогу вспомнить весну и улыбнуться…