Об аграрном образовании

Авторская статья Гончарова С.В. и Шевченко В.Е.

Цель статьи — анализ нынешнего состояния аграрного образования, как фактора национальной безопасности страны и локомотива повышения конкурентоспособности агропромышленного комплекса (АПК). Сделан SWOT-анализ образовательных структур;  причем главная угроза — рейдерские схемы увода собственности. «Оптимизация» в сфере образования привела к перегрузке преподавателей аудиторными часами при сильном снижении нагрузки в целом. Аграрный университет призван выполнять функции образовательные, подразумевающие передачу студентам знаний, умений, практических навыков, выработку алгоритмов поиска решений и др.; научно-исследовательские, связанные с НИОКР согласно профилю обучению, которые выкристаллизовываются в выпускной квалификационной работе студента; связь науки с производством.  Фактически закреплена  образовательная функция (в виде учебной нагрузки), в результате чего страдают две другие.

Наука и образование по сути интернациональны. Они должны впитывать лучшие достижения и методики, которые существуют в мире. Этими помыслами руководствовались представители 29 европейских государств в июне 1999 г., подписав в г. Болонья соответствующую декларацию, предполагающую создание единых образовательных стандартов высшего образования, базирующихся на двухуровневой подготовке (бакалавриат и магистратура). А уже в сентябре того же года в Берлине российская делегация во главе с В. Филипповым, недавно назначенным министром образования РФ, безоговорочно приняв эти постулаты, подписала решение о присоединении российского образования к «болонскому» процессу [12].

Постараемся хотя бы в общих чертах разобраться – почему российскую модель образования, которая формировалась более 300 лет и признанная в мире как первоклассная, надо было ликвидировать?

Большое количество публикаций посвящены будущим успехам при переходе на болонские принципы [13]. Каково мнение о проблеме того же В. Филиппова сегодня?  Один из авторов этой статьи, будучи ректором Воронежского ГАУ в 90-е годы, неоднократно выступал в прессе и публично, в т.ч. и на Парламентских слушаниях в Госдуме с предостережением о проблемах от поспешного вхождения в структуру «болонского» процесса, как и против ЕГЭ. Целью данной статьи был анализ нынешнего состояния аграрного образования, которое авторы рассматривают как ключевой фактор национальной безопасности страны.

Во многих странах не стесняются давать четкие определения происходящему. Так, в свое время Федеральный доклад национальной  комиссии США по качеству образования,  озаглавленный «Нация на грани риска. Необходимость реформы образования», содержал следующее: «Нация в опасности, так как образовательные основы нашего общества в настоящее время подтачивает все нарастающая волна посредственности, которая угрожает будущему нации и стране в целом… Если бы недружественная нам держава предприняла попытку навязать Америке такую посредственную систем образования, которое существует сегодня, мы бы рассмотрели это как акт войны» [6].  Поэтому в избирательной программе Б. Клинтона, который баллотировался на второй президентский срок, задача улучшения образования была объявлена общенациональной и получила всестороннюю поддержку.

Образование – локомотив повышения конкурентоспособности агропромышленного комплекса (АПК) [17, 18]. Уровень аграрного образования, как базы для подготовки профессионалов, определяет способность страны адекватно реагировать на вызовы стремительно изменяющегося мира [3]. Если в соответствии с майскими указами Президента РФ экспорт продовольственных товаров и сырья должен вырасти до $45 млрд к 2024 г., то какой уровень подготовки кадров должен быть для достижении этой цели? Многие эксперты считают, что устойчивый рост АПК последних лет – результат импорта новых технологий и их реализации специалистами, подготовленными в эпоху экс-СССР.

В выступлении академика экс-РАСХН В.И. Кирюшина на IV Международном Конгрессе «Зерно и хлеб России» в Ст.-Петербурге, 2008 г. было отмечено отсутствие системы формирования государственного заказа по научному обеспечению и импульсивность финансирования. Далее выступающим были раскрыты причины неудовлетворительного кадрового обеспечения, которые кратко можно представить как:

  • кризис кадров, низкий профессиональный уровень большинства товаропроизводителей;
  • слабая агротехнологическая подготовка студентов сельскохозяйственных ВУЗов;
  • отсталость образовательных программ от мирового уровня;
  • слабость учебно-экспериментальной базы в сельскохозяйственных ВУЗах, запущенность учхозов;
  • неудовлетворительное состояние среднего специального образования;
  • отсутствие системы профессиональной переподготовки кадров.

За прошедшее десятилетии обозначенные проблемы только усугубились. То, что происходит в системе образования сейчас – это своеобразное понимание ее руководства так называемого «болонского процесса» —  реформирования образования сторонниками «Global education futures», подменяющими фундаментальное системное образование набором компетенций, стихийной цифровизацией как новой доктриной цивилизационного развития. Используя маркетинговый SWOT-анализ для оценки отечественного аграрного образования, можно прийти к определенным выводам — последствиям данного подхода (табл.1).  В связи с тем, что «успехи» и возможности образования достаточно широко освещаются в медиа-среде, эта тема не в фокусе нашего исследования. Достоинства и возможности тезисно представлены в табл.1.

К слабым сторонам образования относятся явно недостаточные объемы финансирования, устаревшая инфраструктура и оборудование, бюрократический менеджмент – все то, что уничтожает мотивацию преподавателей.

Как результат, возникла проблема смены кадров, напрямую зависящая от объективности и прозрачности рейтингов и штата, и вузов; талантливая молодежь больше не идет в образование из-за отсутствия перспектив, не желая овладевать устаревшими знаниями, лишними предметами и с явным недостатком практических навыков. В этой сфере практически нет приличных зарплат, до минимума сведены социальные гарантии, невозможно заработать на свое жилье. Реальная зарплата профессора Воронежского ГАУ, никак не зависящая от пресловутого индекса Хирша, далека от декларируемых статистикой цифр. Стоит вспомнить, что майские указы Президента, датированные 2012 г., включают пакет документов, затрагивающих улучшение уровня жизни жителей и страны в целом (наука, экономика, демография, оборона, международная политика, здравоохранение и др.) с крайним сроком исполнения до 2020 г.

Сама же система оплаты труда преподавателям преобразовалась в стандартную систему, где зарплаты якобы рассчитывают из количества сделанных публикаций, а по сути по малопонятным непрозрачным схемам. Учебники, научная школа, сорта не в счет! Неудивительно, что у значительной части штата данный подход, основанный на многократной компиляции своих и чужих работ для публикаций, формирует убеждение – науки все больше отдаляется от образовательного процесса.

В соответствие с майскими указами Президента и заботой о повышении зарплат преподавателям кардинально изменен подход к оценке нагрузки. За курсовую работу, проверку контрольной работы или отчета и т.д. преподаватель сегодня запишет себе «в зачет» вдвое-втрое меньше, чем раньше. Базовые курсы ужаты до минимума. Поэтому  большинство преподавателей аграрных вузов, выполняя нагрузку большую, что прежде, числятся на 0,75 или 0,5, а то и на 0,25 ставки для того, чтобы соответствовать декларируемому уровню зарплат. Увеличения соотношения числа студентов на преподавателя при уменьшении престижа профессии – что это, если не ужесточение эксплуатации?

Главным критерием эффективности ученых по мнению министерств должны быть публикации и индексы цитируемости. Вроде бы обоснованное требование публиковать в изданиях, входящих в базы данных WoS и Scopus, на практике ведет к ликвидации последних сохранившихся специализированных отечественных изданий. Оно выполняет функцию канала информирования об идеях, способных реализоваться в потенциальные инновации для внешних участников рынка, то есть заблаговременное оповещает конкурентов о возможных прорывных идеях. Наоборот, ученые, работающие в научных подразделениях глобальных компаний, обязаны четко следовать правилам неразглашения коммерческой информации, и, как правило, публикуются весьма редко.  Кому выгодна эта ситуация откровенной сдачи позиций без надлежащей защиты интеллектуальных прав? Ответ очевиден: тем, кто является заказчиком данного проекта, а вовсе даже не послушным проводникам и защитникам «болонизации».

«Оптимизация» в сфере образования привела к перегрузке преподавателей аудиторными часами при сильном снижении нагрузки в целом. Очевидно, что для проведения 1 аудиторного часа требуется 1 час внеаудиторной подготовки, то есть при нагрузке 900 аудиторных «горловых» часов в год и фактической 1800 часов с учетом подготовки, у преподавателя нет основных ресурсов на науку – времени, инструментария и мотивации.

Преподаватели вынуждены заниматься многократным переписыванием и корректированием рабочих программ дисциплин, фондов оценочных средств, другой учебно-методической документации, требования к которым регулярно меняются. Вместо списка требований к результату предъявляются требования к процессу. Кто способен разъяснить как образовательные стандарты — ФГОС: «3+» или «3++» помогают лучше получать знания? Так называемый «менеджмент качества» по мнению экспертов имеет весьма косвенное отношение к уровню квалификации выпускника, зато отбирает последние остатки времени у преподавателя. Его главная цель — отделение роли творческой личности педагога от знаний и умений, которыми он обладает. «Подготовить лекции» и «выложить в папку» можно, как и переиначить рабочую программу, нельзя без живого общения научить их содержанию студента. Увы, формализовать процесс обучения в этом контексте невозможно. Никто даже не пытается оценить – насколько знания студентов зависят от «менеджмента качества» их преподавателей, хотя связь очевидна – это достоверная отрицательная корреляция.

Громоздкая и постоянно меняющаяся отчетность, которой завалены педагоги, свидетельствует с одной стороны о том, что Министерство якобы «контролирует» образовательный процесс, а с другой — что некогда уважаемая профессия в России превращается в функцию предоставления образовательные услуги в наиболее удобном для отчетности виде, пусть и никак не влияющей на результат.

В последнее время сформировалась коррупционная схема «обязательных» курсов повышения квалификации преподавателей, пройти которые можно заплатив круглую сумму и не появляясь там ни разу. Что это, если не очередная насмешка над тем, чего не хватает уже на всех уровнях государства – профессионализмом? Легко догадаться, какие структуры являются бенефициарами очередного перла коммерческой «оптимизации», но точно не преподаватели или студенты.

Узкопрофильность направлений подготовки – следствие того, что концепции разрабатываются за пределами вузов и без обратной связи, список программ и количество часов «спускаются» сверху, а образовательные стандарты не дают пространства для маневра с новыми направлениями. Откуда у преподавателя знание происходящего за пределами вуза в условиях «оптимизации» командировок и унизительного уровня командировочных расходов?  Поэтому в незнании реального рынка образовательных услуг следует винить не вузы, а чиновников. Однако следствием данной проблемы является отсутствие системы переподготовки кадров в стране за редкими исключениями [7]. Эту нишу постепенно заполняют крупные компании, в пакете предоставляемых услуг наряду со средствами защиты растений, семенами, с помощью Дней поля, конференций, консультационных услуг, интернет-сайтов и вспомогательной литературы. Без достаточных ресурсов, знаний современных технологий и тенденций рынка ученые и преподаватели не способны конкурировать в этой нише. Вузовская наука сильно отстает от современных потребностей сельхозпроизводителей и отрасли в целом и продолжает деградировать.

Кадры «по эксплуатации» — обеспечение экстенсивного роста. Уровень бюрократизации вузов возрастает: административный персонал уже превысил уровень 50% фонда заработной платы вуза. Естественно, что умножившаяся администрация плодит новые требования к преподавателям, создавая хаос в делах и неуверенность в завтрашнем дне. Никого уже не удивляет утрата патентной защиты сортов, выведенных селекционерами-энтузиастами Воронежского ГАУ, поскольку все поступающие в вуз бумаги, включая запрос на оплату патентных пошлин, кочуют со стола на стол в сложной бюрократической иерархии, далекой от понимания защиты интеллектуальной собственности. Это — очередной демотиватор деятельности ученого, закрывающий селекционной науке доступ к рыночному финансированию, не дающий шанса реализации новых идей в науке и образовании.

После череды слияний и «оптимизаций» на факультете агрономии, агрохимии и экологии ВГАУ осталось всего четыре кафедры. То есть основной факультет, само существование которого пока еще позволяет называться вузу аграрным, ужат до того минимума, за которым начинается далекая от сельского хозяйства область. Чудом сохранившаяся кафедра селекции, семеноводства и биотехнологий (исключительно энтузиазмом работников) пытается сохранить селекционные программы на полях, уже не принадлежащих вузу. Нет полей – нет науки. Благодаря деятельности кафедры в 2018 г. ВГАУ стал одним из разработчиков концепции стратегического развития семеноводства и размножения растений в РФ, а в 2019 в числе 3-х вузов (Тимирязевка и Кубанский ГАУ) вместе с другими участниками (общим числом 25) вошел в структуру координационного научно-технического и образовательного центра семеноводства и размножений растений РФ. Печально, если опыт и знания ученых останутся невостребованными в самом вузе.

Программы импортозамещения подразумевают замещение зарубежного сортимента отечественным. В условиях, когда особенно востребованы достижения селекционной науки, выпуск студентов профильных кафедр сократился в ведущих вузах: если РГАУ МСХА им. К.А. Тимирязева выпускала 18 специалистов в 2012 г., то в 2019 г. — 9 магистрантов, Кубанский ГАУ им. И.Т. Трубилина в 2008-2012 гг.  – 27 выпускников, в 2019  — 9 магистрантов, в Ставропольском ГАУ 8 специалистов в 2015 и 10 магистрантов в 2019. Сегодня функционирует 25 действующих специализированных кафедр с присутствием в образовательных направлениях профиля «Селекция и семеноводство», из которых 12 не прекращали свою работу [5], а 13 были возрождены после закрытия.

Аграрный университет призван выполнять следующие функции (рис. 1):

  • образовательные, подразумевающие передачу студентам знаний, умений, практических навыков, выработку алгоритмов поиска решений и др.;
  • научно-исследовательские, связанные с НИОКР согласно профилю обучению, которые зачастую выкристаллизовываются в выпускной квалификационной работе студента;
  • связь науки с производством («экстеншн», «паблик рилейшенс», «продвижение» и др.), что подразумевает как знание достижений науки, так и понимание особенностей производства и сопутствующих рынков, необходимость уметь транслировать их как в АПК, так и в другие сферы [1, 2].

Необходимость вовлеченности преподавателей во все эти функции вроде бы очевидна, но отсутствует регламентация доли участия в каждой. Фактически закреплена  образовательная функция (в виде учебной нагрузки), в результате чего страдают две другие, как это сделано, например, в США [11, 15, 16].

Парадокс в том, что согласно служебным обязанностям преподаватель отвечает за образовательный процесс, но спрос и оценка его квалификации – в совсем другой сфере, на которую вовсе не обязательно выделять средства и ресурсы.

Все это привело к нарастающей диспропорции в возможности преподавателей заниматься наукой, производством, и собственно образованием.

Под нажимом чиновников, изобретающих все новые и новые подходы к оценке деятельности педагогов, научная функция, как и связь науки с производством постепенно превращаются в профанацию из-за неадекватного менеджмента и расцвета псевдонауки.

Набирает обороты то, чему есть четкое определение – псевдонаука (имитация научной деятельности). Многочисленные сайты Интернета, предоставляющих «услуги» по написанию и публикации статей, подготовке диссертаций, повышению индекса Хирша — прогнозируемая реакция на внедрение требований планирования результатов научной деятельности.

В соответствии с данными Всемирного банка, добавленная стоимость на одного сельскохозяйственного работника в России почти в 10 раз ниже, чем в наиболее развитых странах, в т.ч. с точки зрения степени развития аграрного образования [9].

Переход на двухступенчатую систему образования – бакалавриат и магистратуру привел к ситуации, когда в результате четырёхлетнего образования на выходе получается  бакалавр — «полуфабрикат», «недоспециалист», малопригодный для производственной деятельности. Преподаватели так и не успели разобраться, чем тот или другой отличаются от специалиста? При том, что далеко не каждый молодой человек может себе позволить к этому сроку обучаться еще 2-3 года в магистратуре.  Сложилась парадоксальная ситуация, когда в магистратуру, например, по селекции и семеноводству сельскохозяйственных растений, может прийти бакалавр инженерного направления. Это в корне противоречит представлениям лидеров мнения отрасли, полагающих, что подготовка селекционеров требует углубленной подготовки еще на этапе бакалавриата [5, 8]. Легко себе представить – какие «специалисты» получаются, от которых ожидают прорывных результатов…

Основные угрозы отечественного аграрного образования — это рейдерские схемы увода собственности вузов и техникумов, включая землепользования опытных хозяйств, учхозов и т.д. В стране едва ли найдется аграрный вуз, избежавший этой участи, то есть эта проблема повсеместна. Непонимание роли науки и образования (или понимание, оправдывающее жалкое финансирование) неизбежно приводит к выводам о «нецелевом» использовании земельных ресурсов, особенно если они расположены в пределах города или в непосредственной близости. Сокращение занятости на селе и контингента абитуриентов – ожидаемые последствия политики государства в отношении развития сельских территорий и игнорирования интересов сельского населения.  Сокращение финансирования и отсутствие эффективных механизмов внебюджетного финансирования привело к ветшанию научно-исследовательской базы образовательных учреждений. Отсутствие исследовательского инструментария означает по сути запрет на создание инноваций. Из-за бытовых, социальных и других проблем на селе трудоустройство выпускников аграрных вузов по специальности имеет ряд ограничений.

Под видом «цифровизации» активно внедряются принципы эрзац-образования: дистанционного, без контакта с преподавателем и, соответственно сомнительной системой оценок знаний студентов, примитивизации подходов, когда на вводную лекцию выделяется 2 часа, за которой чуть ли не сразу следует зачет или экзамен и др. Вузы традиционно характеризуются не очень дружественной политикой к «совместителям» в отношении расписания и нагрузки.

Аграрный вуз должен быть основным каналом для трансфера знаний и технологий,  отличаться от других вузов ресурсами — площадями, техникой, оборудованием  (табл.2).  Без дополнительной инфраструктуры его трудно причислить к аграрному.

Современная концепция агарного образования на первый взгляд вполне адекватна современным вызовом (рис.2) [19]. Однако в связи с тем, что все в большем дефиците находится  главный ресурс, необходимый для его реализации — квалифицированные кадры, реализация концепции вызывает сомнений у экспертов. Или задача несколько иная – успокоить Правительство видимостью реформ, оправдав собственную некомпетентность?

2020 год – пограничный в реформировании сети образовательных учреждений, поскольку служит вехой для перехода от первого модернизационного к второму – основному проектному этапу концепции. Должна быть сделана оценка потребностей элементов системы в развитии, проведено реформирование основных принципов управления, оптимизация ресурсного обеспечения, развитие компетенций, завершена модернизация структуры образовательных программ и управления персоналом. Означает ли это конец периода, когда преподавателей «кошмарят» валом бумагооборота? Впрочем, анализ западной модели образования показывает, что там преподаватели в принципе не знакомы с излишним бумаготворчеством [13-16], что в очередной раз подтверждает уникальные способности отечественных чиновников.

Естественным была бы оценка правильности и эффективности реализации модернизационного этапа концепции для корректировки концепции. Вместе с повышением уровня образования у преподавателя должны остаться ресурсы и время на модернизацию содержания образования, расширение спектра и объемов образовательных услуг, повышения эффективности научных исследований и т.д. согласно концепции.

Одним из показателей эффективности проводимых реформ может быть подготовка кадров высшей квалификации для достижения поставленных целей. По данным ВАК в последнее десятилетие происходит радикальное сокращение количества защищаемых диссертаций по специальности 06.01.05 — селекция и семеноводство сельскохозяйственных растений, а значит, уменьшается доля молодежи, которой предстоит достигать поставленных целей (рис.3). Если в 2012 г. было защищено 115 диссертаций, в том числе 91 кандидатских и 14 докторских, то в 2018 г. – 30, в том числе 26 кандидатских и 4 докторских. Последние два года, в которых, вероятно, пока зафиксированы не все данные, выглядят еще хуже.

Аналогичная тенденция падения защиты диссертаций отмечена также по другим специальностям, близким к 06.01.05 — селекция и семеноводство сельскохозяйственных растений: 03.01.06 — биотехнология, 03.01.03 — молекулярная биология, 03.02.07 — генетика. То есть наука и образование все меньше привлекают молодые перспективные кадры, что ограничивает условия для создания инноваций и успешной реализации концепции образования. Более того, судя по демонстрируемой Минобром и Минсельхозом активности, административный прессинг будет лишь нарастать, реализация целей экспортной ориентации экономики, как и концепций аграрного и другого образования, все в большей степени будет носить бюрократический характер. Одним из главных просчетов болонского вектора отечественного образования – игнорирование основного достоинства многоуровневой системы, то есть института докторантуры – PHD, как логичного продолжения цепочки «бакалавр-магистр». Наши сограждане, получившие степень PHD за рубежом, испытывают большие трудности с признанием степени в РФ. А это барьер для полноценного возврата специалистов из зарубежья, и одновременно – принижение ценности отечественной структуры научных степеней, в том числе эквивалентности западным степеням.

«Верхам» удобно пенять на низкую эффективность труда в образовании и науке, бодрой риторикой на тему инноваций и модернизаций прикрывая собственную неспособность формировать условия и предпосылки цивилизованного рынка образовательных и исследовательских услуг. Им неудобно признаваться, что производительность труда не бывает высокой в условиях всевозможных ограничений, мизерных зарплат, санкций, правовых и экономических неопределенностей. Повысить производительность труда за счет усиления эксплуатации человека можно, но, увы, лишь примитивного и неинтеллектуального труда.                 Потребность в модернизации заключается не в простом создании или покупке инноваций, новых технологий, универсальных знаний, а в социально-экономических условиях, среде, дружественной к их воплощению [4]. Благоприятные условия для их создания должно быть правилом, а не счастливым исключением, вроде Сколково или Роснано, на что следует направить усилия и ресурсы. Маргарет Тетчер утверждала: «Не существует государственных денег, есть деньги налогоплательщиков!» Однако наши «эффективные менеджеры» даже не ставят цель создания благоприятных условий для творчества интеллектуальной элиты, а упрощать себе жизнь, сосредоточив усилия на, так называемых «прорывных» направлениях и штучных национальных проектах. Увы, результат предсказуем.

Если ситуацию в аграрном образовании рассматривать в контексте реализации модели развития страны, то становится очевидным, что сегодняшнее образование, как и наука, вероятно, должны соответствовать периферийно-сырьевому вектору экономики, на который ориентируется проводящее либеральную политику Правительство, отправленное в отставку.

Сегодня как никогда раньше требуется консолидация усилий всех структур государства перед угрозой утраты национальной безопасности страны. Но для этого должны быть предприняты шаги, несопоставимые с демонстрируемыми бюрократией в современных реалиях. Вследствие излишней бюрократизации экономики, науки, образования, власть рискует проиграть гонку интеллекта; без решительных действий через 10-15 лет страна встретится с кризисом, при котором кроме собственных ресурсов мы уже не сможем быть интересными остальному миру.

Текущие изменения в кабинете министров, возможно, оставляют надежду на изменение ситуации как в аграрном образовании, так и в науке.

Выводы

  1. Реформы в образовательной сфере ориентированы на европейскую модель, игнорируя отечественный культурный контекст и опыт предыдущих поколений.
  2. Усилиями либеральных реформаторов аграрное образование перестало считаться престижной сферой деятельности, что ведет к кадровому голоду и, в конечном итоге, к снижению темпов развития АПК.
  3. В условиях избыточной централизации реформы, концепции развития, списки программ, количество часов и т.д. разрабатываются профильными министерствами без учёта местных социально-экономических условий.
  4. Игнорирование провалов при реализации концепции аграрного образования создает наиболее риск утраты национальной безопасности в ближайшие 10-15 лет.

Библиографический список

  1. Гончаров С.В., Щедрина Д.И. Система высшего образования Франции // Финансовый вестник ВГАУ. – 1998.- Вып. 4. – С.93-97.
  2. Гончаров С.В., Щедрина Д.И. Услуги Экстеншн центра ВГАУ в области агрономии // Роль и перспективы развития экстеншн сервиса: Материалы международной конференции (г. Воронеж, 16-19 мая 2001 г.) – Воронеж: Истоки, 2001. – С.9-11.
  3. Гончаров С.В. Аграрное образование: крутое пике // Селекция, семеноводство и генетика. – М., 2018. — №2 (20). — С.20-23
  4. Гребенщиков И. Кластерные инициативы в сфере аграрного образования и науки // АПК: экономика, управление. – М, 2012, №8. – С. 39-48
  5. Подготовка селекционеров в вузах и исполнение федеральных селекционных программ в России / Бердышев В.Е., Клименко Н.Н., Леунов В.И., Пыльнев В.В. // Картофель и овощи. 2019. №9. С. 2-7
  6. 1 Понятие и значение образования/ Федеральное государственное бюджетное научное учреждение. Федеральный центр образовательного законодательства. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.lexed.ru/obrazovatelnoe-pravo/knigi/kvanina/kvanina_02.php (дата обращения: 25.11.2019).
  7. Создание и реализация учебно-методического обеспечения курсов повышения квалификации по сертификации сельскохозяйственных растений и ее структурные элементы / А.М. Малько, А.Н. Березкин, В.В. Пыльнев, В.С. Рубец, А.М. Бакштанин // Труды Кубанского государственного аграрного университета, 2017. Вып. 3 (66). С. 164–168.
  8. Пыльнев В.В. О подготовке кадров селекционеров и семеноводов в Российском аграрном университете имени К.А. Тимирязева // Состояние и перспективы развития семеноводства в Российской Федерации в современных условиях: мат.межд. научно-практ. конф. Курган, 2019. С. 44–48.
  9. Стратегия развития аграрного образования в Российской Федерации до 2020 г. Проект (от 16.03.2016) [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.ngma.su/images/news_ris/2016/%D0%A1%D0%A2%D0%A0%D0%90%D0%A2%D0%95%D0%93%D0%98%D0%AF%20%D0%90%D0%9E_%D0%A6%D0%95%D0%9B%D0%95%D0%92%D0%90%D0%AF%20%D0%9C%D0%9E%D0%94%D0%95%D0%9B%D0%AC_17.03.pdf (дата обращения: 25.11.2019).
  10. Стратегия развития аграрного образования в Российской Федерации до 2030 г. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.bsaa.edu.ru/sveden/files/Strategiya_AO.pdf  (дата обращения: 25.11.2019).
  1. Шевченко В.Е., Гончаров С.В. Высшее сельскохозяйственное образование США // Аграрная наука. – 1998. — № 7. — С.34-35.
  2. Шевченко В.Е. Сельхозобразование и наука возродятся под диктатом жизненной необходимости // Образование и педагогика. Берегиня. Сова. – 2018. — №4(39). – С.240-244
  3. Alston J.M. Global and U.S. Trends in Agricultural R&D in a Global Food Security Setting. At OECD Conference on Agricultural Knowledge Systems: Responding to Global Food Security and Climate Change Challenges OECD, Paris, June 15-17, 2011
  4. Conference on Agricultural Knowledge Systems: Responding to Global Food Security and Climate Change Challenges OECD, Paris, June 15-17
  5. Liu Z., Kipchumba S.K., & Liu L.. Paths for world-class universities in agricultural science. Higher Education,  № 71(1), 116 p.
  6. Livingstone S. Audiences and publics: when cultural engagement matters for the public sphere. 2nd Ed. Intellect Books, 2005.- 163
  7. The World Bank. Agricultural Innovation Systems: An Investment Sourcebook. World Bank Publications,   – 108 p.
  8. The World Bank. Enabling the Business of Agriculture 2019. https://openknowledge.worldbank.org/bitstream/handle/10986/31804/9781464813870.pdf

Источник Конгресс — 6 марта